Дальше стали возникать вопросы

Поначалу мне было поручено разбираться с тем как устроено обучение машинописи. У шефа была идея приспособить к этому компьютерный тренажер. Был в то время такой относительно небольшой компьютер Электроника Д3-28, с внешней памятью на магнитофонной кассете. К компьютеру кабелем подключалась электрическая машинка Консул (что-то вроде телетайпа), служившая устройством ввода-вывода. Вот, на ее бумажном рулоне прописывалось программой упражнение. Потом программа контролировала скорость набора и еще кое-что. Я, конечно, не программист в прямом смысле этого слова, но было у компьютера Руководство и я быстро подхватил тамошний Ассемблер. Запрограммировал я этот тренажер если не в самом лучшем, то во вполне работоспособном виде.

Но, сначала нужно было понять суггестокибернетическую методу шефа и его сподвижников. Буквально с первых дней я оказался участником недельного учебного прогона, эксперимента, как у нас это называли, но что именно было экспериментальным я не уверен. Возможно, тексты упражнений.

Итак, метода в моем нынешнем изложении, естественно, состояла в том, что человека сажали за машинку, клали перед ним картинку с изображением клавиатуры, включали ритмичную музыку, и предлагали печатать в ритме музыки слова и короткие фразы.

Усложнение задачи происходило в трех измерениях. Во-первых, усложнялась лексика: одна буква, две буквы, строчка из одного короткого слова, строчка из одного слова подлиннее, строчка из разных коротких слов, строчка из средней длины слов, и так далее.

Во вторых, увеличивалось количество вовлеченных в упражнения клавиш - средний ряд, потом к нему добавлялся еще один, потом третий, потом цифры

В третьих, и это уже фишка от суггестокибернетического подхода - внешний ритм, в котором предлагается работать, каждые три минуты увеличивался на 10 ударов в минуту, начинаясь совсем с ничего, буквально с 20 ударов в минуту. В течение часа, можно иметь 20 трехминутных отрезков времени, поднимая скорость от 20 до 220 ударов в минуту.

Идея была в том, что, будучи не в силах справиться с предложенным ритмом (а нужно продолжать no matter what), человек теряет барьеры усвоения, идущие от сознания, и информация пишется сразу в подсознание с громадной скоростью.

Я, конечно, будучи совершенно новым и неискушенным соучастником экзекуции, был основательно зомбирован и самим шефом и вообще всем антуражем происходящего. Поэтому вполне очевидные проблемы происходящего до меня стали доходить только через некоторое время. Немало тому поспособствовал Сергей Ходыкин, который со мной тоже во всем этом участвовал. Он был постарше, лет 33-34х и имел на порядок больше жизненного опыта чем я, выросший в тепличных, как я сейчас хорошо понимаю, условиях.

Одна проблема, причем, крайне серьезная, состояла в том, что, если сказать, что процент опечаток у выученных таким образом людей зашкаливал, то это будет большим комплиментом.

Вторая - работа в запредельном ритме была настолько стрессовой, что большинство участников вырубалось по дороге, прекращая упражнение. Были и просто нервные срывы. Зрелище крайне несимпатичное.

Там были еще всякие не совсем идеальные вещи, но сегодня, 30 лет спустя, это уже не так важно в контексте моего нынешнего изложения.

Ибо моя цель сегодня - восстановить как мы с Сергеем Львовичем Ходыкиным пришли к нашей методике пакетного письма. Так, вот, Ходыкин мне все уши прожужжал, тыкая пальцем в разные, вполне очевидные, проблемы. Наше естественное желание было чем-то эти проблемы прикрыть. Шеф, надо отдать ему должное, создавал абсолютно идеальные условия для творческого поиска, не давил вообще никак. Он мог выслушать идею, высказать свое мнение в очень ненавязчивой форме, и предоставить сотрудникам полный карт бланш в последующих действиях. Что и произошло. Мы шаг за шагом начали двигаться в каком-то направлении, меняя направление чуть ли не раз в неделю. Ну, в крайнем случае, раз в месяц.

Первая наша идея была в том, чтобы уйти от стрессовости ступенчатого наращивания внешнего ритма и сделать увеличение внешнего ритма незаметным. Я запрограммировал такую утилиту, которая запрашивала два аргумента: начальную скорость и темп роста (100 ударов в минуту за час, например). И дальше наш компьютер издавал своебразный пикающий звук в нужные моменты. Программу мы называли "Пикалка". Идея была в том, чтобы человек начал печатать быстро, не замечая этого. Шеф сразу сказал, что так не получится (не должно получиться из каких-то понятных ему соображений), но с любопытством поглядывал за процессом и участвовал в обсуждении результатов.

Народный проект

Четверть века назад я работал снс в лаборатории методов интенсивного профессионального обучения некоего НИИ в структуре Госкомитета СССР по профтехобразованию.

Первый же проект был на редкость удачным - на пару с коллегой мы за два года соорудили технологию быстрого обучения тайпингу. Собственно, началось с конца - работали над способами повышения скорости. Но когда поняли что к чему, пришлось сделать непротиворечивою последующему росту методику изучения клавиатуры.

Интерес был скорее научный, чем прикладной, но почти все московкие ПТУ быстро переключились на эту технологию в силу очевидной эффективности. Если кто не в курсе: способов изучения клавиатуры существуют десятки. Есть получше, есть совсем никакие. У нас это занимает 3-4 часа чтобы выучить клавиатуру вслепую. Но, повышение скорости - это терра инкогнита. Практически несуществующая область знания.

Методика опубликована и доступна в онлайне тоже. В журнале "Наука и Жизнь" я опубликовал сериал "Машинопись для Всех" в 1987 году, в очень сокращенном варианте.

У меня много лет была мысль, что, вот, когда-нибудь время будет и я поработаю над обучающей программой. И, наверное, даже денежку при этом заработаю, поскольку дело хорошее.

Время идет, мне все меньше и меньше хочется этим заниматься, но и жалко чтобы пропадало. И я подумал, что, надо бы народными силами, но професстонально, сделать такой открытый всему миру софт. Но не просто так, а чтобы этот софт работал на форум, раз, уж, силами форумчан он будет создан. Забить в интерфейс ссылки, в хелпе написать.

- совершенно необходим профессиональный менеджер проекта, иначе все развалится
- Методическая часть на мне, это понятно
- нужны программисты
- бизнес аналитик - создать спецификацию
- дизайнер интерфейса нужен
- технический писатель, который напишет хелп и все инструкции

Я бы начал с кириллицы и русской лексики упражнений в силу некоторых косвенных соображений. А потом уже пошел бы на qwerty.

Не знаю, может это совершенно завиральная идея и таким проектам под Солнцем места нет. Поэтому выношу идею на обсуждение Достопочтенных Донов.

АМЕРИКАНСКИЙ СЛЕПОЙ ДЕСЯТИПАЛЬЦЕВЫЙ

Экскурс в историю машинописи, опубликованный мной на одном из форумов в 2003 году.
-----------------------------------------------------------------------------------

Старина Кристофер Шольс жил в небольшом по тем временам городке Милуоки, что в штате Висконсин. По профессии он был полиграфистом, но занимался разными вещами - издавал журнал, много публиковался на политические темы, даже, говорят, сборщиком налогов подрабатывал. Но душой Кристофер оставался технарем-полиграфистом. Вечерами, не отставая от своего века великих изобретений, а дело было в конце шестидесятых годов 19-го века, Шольс изобретал хитрую машинку для автоматической нумерации страниц при печатании книг. А то, ведь, вручную приходилось цифирки набирать.

Вокруг Шольса околачивалось много дружков и соседей - вполне солидных и предприимчивых граждан. В итоге в нужном месте, в нужное время оказался нужный человек, который почитывал журнал Scientific America, что-то вроде знакомого нам журнала "Наука и Жизнь", только в американском, естественно, варианте. А там как раз очередной раз обсуждался проект создания пишущей машины. Журнал пошел по рукам. Друзья присоветовали Шольсу машинку усовершенствовать так, чтобы она печатала не только цифры, а и буквы тоже. Так, вот, все и началось.

Мы живем в другое время, но если задумаемся на секунду, то вполне можем себе представить какой это кошмар, когда каждую бумажку надо писать и переписывать вручную. Ведь целая профессия была - переписчик. Одни мужики. Не женское это было дело. Чернила подобрать, перышко заточить, кляксу мастерски изничтожить. Почти инженерная работа. А то и ювелирная.

Поскольку в Англии патентное право существует довольно давно, то удается проследить попытки создания пишущих машин на триста лет назад. А именно, в 1711 году был выдан первый патент на такое устройство. Задумка, правда была иная - помочь слепым. К тому моменту когда за дело взялся Шольс, патенты можно было считать сотнями. Но, до массового производства не доходило. Причин тому много. Дорогое производство. Техническое несовершенство моделей. Технологии тогда были совсем слабенькие - самое начало эпохи взрыва инженерной масли. Сделают макетик, поиграются, на выставке покажут. Все поохают, в журнале пропишут и займутся своими делами.

Машина Шольса не была лучше тех, что в те годы чуть ли не каждый месяц возникали по всему свету. Но, он находился, как мы знаем, в нужное время и в нужном месте. Создав первый макет пишущей машины в 1868 году, он понес его не больше не меньше как в фирму Ремингтон. Тот самый Ремингтон, который производил самые, что ни на есть классные ружья и пистолеты - очень нужный во все времена товар. С одной стороны нужный, с другой стороны, с окончанием гражданской войны, не такой уже и востребованный. Приходилось искать новые идеи. Наладили производство швейных машин, например. А Ремингтон, не забывайте, технологически по своим временам был не дешевле, чем, скажем, НАСА сегодня. Ну, просто форпост передовых технологий. Чтобы наладить серийное производство машины Шольса только такой форпост и годился. Остальные просто не тянули. Шутка ли - около двух тысяч механических деталей.

Так что, в 1873 году Ремингтон взял доработанную версию машины в производство, а годом позже начался и серийный выпуск. Трудно быть пионером, однако. За первые пять лет всего и продали, что 5 тысяч изделий. Но каких изделий, господа! Пишущие машины делал тот же самый цех, который производил швейные машины. Какая была обшивка, какие инкрустации. Правда, писала машина только заглавными буквами. Да и цена, понятное дело, кусалась. Известно, что одним из первых покупателей был Марк Твен. Он, кстати, был очень доволен покупкой и всячески ее рекламировал.

По нашим временам представить себе такое трудно, но машинка Шольса печатала небыстро. Если пользователь превышал некоторую скорость, то рычажки цеплялись друг за друга и работа останавливалась. Именно в конце девятнадцатого века, когда все машины были медленными, появилась идея ритмичного печатания. Именно ритмичная работа на грани технических возможностей самой машины давала максимальную производительность. Позднее полезность ритмичности стали выводить из физиологических особенностей человека. Но это не так. Во всяком случае, не применительно к работе на клавиатуре.

В 1878 году Ремингтон вышел с новой усовершенствованной моделью, которая завоевала мир. Полированные деревяшки уступили место открытому металлическому корпусу. Появились два регистра - один для заглавных букв и один для прописных. Много мелких проблем и недоделок было устранено и счет проданным изделиям очень скоро пошел не на тысячи, и даже не на десятки тысяч, а уже на сотни тысяч. К началу двадцатого века производителей пишущих машин было уже несколько десятков и в США, и в Германии, и во Франции, и в Англии. Качество изготовления и технические возможности новых моделей улучшались каждый год.

А что происходило в это время в России на пишмашинном фронте? Если думаете, что ничего, то Вы ошибаетесь, хотя и не сильно. Был, был в России свой герой по фамилии Алисов. Приличный человек, инженер, работал в Питере по морскому ведомству. Господин Алисов не пытался создать инструмент для домашних или офисных упражнений в письме. Отнюдь. Ему хотелось создать машину для получения четкого отпечатка с целью последующего размножения полиграфическим путем. Задумка удалась. В 1870 году три десятка машин были изготовлены в Англии по чертежам Алисова и переправлены в Россию. Далее машины подверглись техническому испытанию силами инженеров морского ведомства. Был составлен подробный отчет страниц на 15-20. Не помню точно. Я держал этот отчет в руках и подробно его читал. Желтенькие странички. Того и глядишь рассыплются от перелистывания. Судя по формуляру Ленинки, последний раз до меня отчет затребовали в 1920 году. Я до последней секунды не верил, что отчет реально вынесут из архива. Но вынесли. Я еще минут десять его не открывал, а переворачивал, на столе вращал, внюхивался в неповторимый запах эпохи, переплетающийся с ароматом книжного хранилища.

Медленная была машинка. Работала со скоростью 60 знаков в минуту. И здоровенная тоже была. Но работала очень надежно и, действительно, давала удивительно высокое качество отпечатка. Чем и определила свой конец. Машинку одобрили для использования при условии обязательноого прохождения через цензуру всех созданных с ее помощью произведений. То есть, по российским реалиям, похерили это дело с концами из цензурных соображений. Не будем черезчур винить родную российскую толстокожесть. На Западе сотни прекрасных моделей не увидели свет, хотя цензура никого не волновала. Все бы нам на чиновников да на проклятый царизм валить..

Как я сказал, машина Шольса, как и многие последующие модели, работала медленно. Многие считают, что для того, чтобы помешать переписчику работать быстро, Шольс умышленно расположил буквы алфавита на клавиатуре именно в таком странном порядке. Другие говорят, что он в виду ничего вообще не имел, и просто расположил буковки в привычном ему, полиграфисту, порядке. Том самом, который принят в типографской кассе. А были, кстати, попытки сделать клавиатуру более "разумной". Например, располагали буковки по алфавиту. Слева-направо. Не пошло. Почему не пошло сказать сейчас трудно. Может было еще неудобнее пользоваться. Может компания, которая пошла этим путем, не выдержала конкуренции чисто финансово, и сошла на нет. Но, по мере того, как клавиатура Шольса "шла в народ", то есть с ростом числа машинок на руках, изменить клавиатуру становилось все труднее и труднее. Это уже становится проблемой переучивания людей, проблемой совместимости клавиатур разных устройств, используемых в одной организации. Когда в тридцатые годы появилась "оптимальная" клавиатура Дворака, то шансов у нее уже не было. Хотя и сейчас можно ее приобрести для компьютера, например. Есть даже общество пропаганды идей Дворака. Кто прав - не имеет значения. Обе клавиатуры, будем надеяться, раньше или позже отомрут с появлением систем распознавания речи.

Очень любопытная история приключилась с производством пишущих машин в СССР. В двадцатые годы просто в воздухе носилось, что государство рабочих и крестьян не может надеяться исключительно на импорт такого важного бюрократического орудия. Ах, этот запах грядущих перемен. Его чувствовали все. Но руководящего указания не было. Время еще не пришло. Тем не менее, общественные инициативные группы создавались на местах, сливались и реорганизовывались. Для чего? Ну, хотелось им очень. Предложения всякие составляли - сколько должно быть клавишей, в каком порядке их поставить, какой иностранный образец взять за прототип для отечественной разработки. Все ждали руководящего указания, а тут выяснилось, что без всякого указания машинки уже производятся. Мало того, отсталые производители, не знавшие о существовании всяких там общественных комиссий и инициативных групп, сделали все не так, как думалось романтикам. Вот она, грубая реальность.

Производство машинок начали в 1928 году механические мастерские в Казани. Назвали их незатейливо - "Яналиф", что в переводе с татарского означает "ясный шрифт". К счастью, ничего плохого им за это не было. Может время еще не пришло наказывать тех, кто без руководящего указания вылезает.

А в Европе и в США с началом двадцатого века без пишмашины просто жить стало невозможно. Мужиков повытесняли женщины. Они с нами и раньше такое выделывали. Раньше по швейному делу тоже одни мужчины работали. А потом, как машинки швейные пошли, так все это хозяйство женщины узурпировали. Чемпионаты стали устраивать - кто быстрее печатает. Рекорды мировые стали устанавливать. Что интересно, учить стали как на машинке печатать.

Поначалу курсики были при магазинах. Приходит барышня к машинке прицениться. Смотрит и говорит - нет, такого чуда техники мне никогда не освоить. А ей тут же и говорят - не беспокойтесь, выучим прямо в магазине. Потом школы стали от магазинов отходить в сторону. Стали учить и делопроизводству, и секретарскому делу. Учебные пособия выходили ежегодно десятками наименований.

Лет 20 шла война между стороннниками работы двумя-тремя пальцами и теми, кто настаивал на слепом методе письма, то есть, не глядя на клавиатуру. А как же на нее не глядеть? Придумали в Америке такую методу - разбить клавиатуру на зоны. Каждому пальцу - свои буковки. Вот эта метода в конце концов и победила. В Россию она пришла лет на 10 позже, чем в Европу и называли ее "Американский Слепой Десятипальцевый" метод письма. После революции слово "американский" показалось излишним и оно ушло ныне в небытие.

Так что, если Вы на клавиатуре компьютера работаете вслепую и за каждой клавишей закреплен один палец, то знайте, что Вы не просто "крошите батоны на клаве", а делаете это по-американски.