Поначалу мне было поручено разбираться с тем как устроено обучение машинописи. У шефа была идея приспособить к этому компьютерный тренажер. Был в то время такой относительно небольшой компьютер Электроника Д3-28, с внешней памятью на магнитофонной кассете. К компьютеру кабелем подключалась электрическая машинка Консул (что-то вроде телетайпа), служившая устройством ввода-вывода. Вот, на ее бумажном рулоне прописывалось программой упражнение. Потом программа контролировала скорость набора и еще кое-что. Я, конечно, не программист в прямом смысле этого слова, но было у компьютера Руководство и я быстро подхватил тамошний Ассемблер. Запрограммировал я этот тренажер если не в самом лучшем, то во вполне работоспособном виде.
Но, сначала нужно было понять суггестокибернетическую методу шефа и его сподвижников. Буквально с первых дней я оказался участником недельного учебного прогона, эксперимента, как у нас это называли, но что именно было экспериментальным я не уверен. Возможно, тексты упражнений.
Итак, метода в моем нынешнем изложении, естественно, состояла в том, что человека сажали за машинку, клали перед ним картинку с изображением клавиатуры, включали ритмичную музыку, и предлагали печатать в ритме музыки слова и короткие фразы.
Усложнение задачи происходило в трех измерениях. Во-первых, усложнялась лексика: одна буква, две буквы, строчка из одного короткого слова, строчка из одного слова подлиннее, строчка из разных коротких слов, строчка из средней длины слов, и так далее.
Во вторых, увеличивалось количество вовлеченных в упражнения клавиш - средний ряд, потом к нему добавлялся еще один, потом третий, потом цифры
В третьих, и это уже фишка от суггестокибернетического подхода - внешний ритм, в котором предлагается работать, каждые три минуты увеличивался на 10 ударов в минуту, начинаясь совсем с ничего, буквально с 20 ударов в минуту. В течение часа, можно иметь 20 трехминутных отрезков времени, поднимая скорость от 20 до 220 ударов в минуту.
Идея была в том, что, будучи не в силах справиться с предложенным ритмом (а нужно продолжать no matter what), человек теряет барьеры усвоения, идущие от сознания, и информация пишется сразу в подсознание с громадной скоростью.
Я, конечно, будучи совершенно новым и неискушенным соучастником экзекуции, был основательно зомбирован и самим шефом и вообще всем антуражем происходящего. Поэтому вполне очевидные проблемы происходящего до меня стали доходить только через некоторое время. Немало тому поспособствовал Сергей Ходыкин, который со мной тоже во всем этом участвовал. Он был постарше, лет 33-34х и имел на порядок больше жизненного опыта чем я, выросший в тепличных, как я сейчас хорошо понимаю, условиях.
Одна проблема, причем, крайне серьезная, состояла в том, что, если сказать, что процент опечаток у выученных таким образом людей зашкаливал, то это будет большим комплиментом.
Вторая - работа в запредельном ритме была настолько стрессовой, что большинство участников вырубалось по дороге, прекращая упражнение. Были и просто нервные срывы. Зрелище крайне несимпатичное.
Там были еще всякие не совсем идеальные вещи, но сегодня, 30 лет спустя, это уже не так важно в контексте моего нынешнего изложения.
Ибо моя цель сегодня - восстановить как мы с Сергеем Львовичем Ходыкиным пришли к нашей методике пакетного письма. Так, вот, Ходыкин мне все уши прожужжал, тыкая пальцем в разные, вполне очевидные, проблемы. Наше естественное желание было чем-то эти проблемы прикрыть. Шеф, надо отдать ему должное, создавал абсолютно идеальные условия для творческого поиска, не давил вообще никак. Он мог выслушать идею, высказать свое мнение в очень ненавязчивой форме, и предоставить сотрудникам полный карт бланш в последующих действиях. Что и произошло. Мы шаг за шагом начали двигаться в каком-то направлении, меняя направление чуть ли не раз в неделю. Ну, в крайнем случае, раз в месяц.
Первая наша идея была в том, чтобы уйти от стрессовости ступенчатого наращивания внешнего ритма и сделать увеличение внешнего ритма незаметным. Я запрограммировал такую утилиту, которая запрашивала два аргумента: начальную скорость и темп роста (100 ударов в минуту за час, например). И дальше наш компьютер издавал своебразный пикающий звук в нужные моменты. Программу мы называли "Пикалка". Идея была в том, чтобы человек начал печатать быстро, не замечая этого. Шеф сразу сказал, что так не получится (не должно получиться из каких-то понятных ему соображений), но с любопытством поглядывал за процессом и участвовал в обсуждении результатов.
